Ребёнок плохо учится. Почему, и что делать? Ребенок плохо учится в 8 классе что делать
Ребёнок плохо учится | Почему, и что делать
Почему ребёнок плохо учится? Что делать?
Ваш ребёнок плохо учится? Прежде всего, давайте, не будем делать из этого драму, а спокойно разберёмся: Почему?
Традиционно, все — учителя и родители, привыкли применять к ребёнку один критерий: «двоечник» — плохой, бестолочь, лентяй; «отличник» — молодец, хороший ребёнок, «троечник» — середнячок. «ни то, ни сё».
Между тем, при, даже не глубоком размышлении и внимательном отношении к ребёнку, можно легко убедиться, что — очень РЕДКО, двоечник бывает действительно дебилом, а отличник, не так уж и умён, каким он видится по своим успехам в школе.
Не будем вспоминать общеизвестные факты, того, что все выдающиеся деятели науки, политики и культуры, почти без исключения, были плохими учениками в школьные годы.Хотя, эти факты, сами по себе, заставляют задуматься: Почему?
Ну, давайте, сами разбираться, вспоминая и анализируя свой опыт обучения и наблюдения за другими, кои, безусловно, у всех у нас есть.
Увидим простые ответы, которые, собственно, лежат на поверхности, стоит только отойти от стереотипов привитых нам с детства, и посмотреть на учёбу не зашоренными глазами.Давайте, для начала, разберёмся, что такое ОБУЧЕНИЕ (учёба).
СОДЕРЖАНИЕ СТАТЬИ отвечает на такие вопросы:
Почему ребёнок плохо учится? А что такое «учиться»?
Это, конечно, — сложный ПРОЦЕСС.Он включает в себя несколько этапов (элементов, если смотреть на учёбу, как на систему).
1. ИНТЕРЕС — осознанная или неосознанная необходимость или привлекательность тех знаний и умений их применения (теории и практики), которые являются объектом изучения.
Например, изучение математики учеником, может быть как осознанным интересом знать предмет и получать хорошие оценки за это, так и не осознаваемым увлечением в силу свойств интеллекта — способностью усваивать «точные науки».
НО, с таким же успехом, ребёнок может не иметь никакого интереса к обучению, если у него нет ни предрасположенности к усвоению этих знаний или, просто, НЕТ НЕОБХОДИМОСТИ в их усвоении.
Почему ребёнок плохо учится? То есть, вопрос стоит просто: есть интерес к получению этих знаний, ребёнок (как и взрослый, кстати) — учится, нет интереса — нет учёбы.
Притом, подчёркиваю, интерес этот может быть, как в виде осознаваемой необходимости, так и не осознаваемым или осознаваемым естественным увлечением — ученику нравится эта область знаний в силу своих особенностей.
ОК. А теперь, скажите, много вам приходилось наблюдать случаев, когда ребёнок учится с интересом, вообще (по всем предметам), или по отдельным наукам?Конечно, нет.
Ибо, люди, в массе своей, универсальны — не обладают какими-то выраженными свойствами к тому или иному виду деятельности.Это, во-первых, и это не самое главное.
Почему ребёнок плохо учится? Главное, вот что: ученики, дети, с первого класса, уже не понимают: а зачем они учатся вообще и зачем им те или иные предметы (или вообще все), в частности.
Они начинают, в массе своей, учиться не ради знаний, а ради совершенно других интересов.Каких?
Да простых и очевидных: быть хорошим в глазах родителей, учителей, одноклассников, в своих собственных глазах.За подарки, за хорошее отношение к себе, некоторые, понимая, что это им пригодится, и так далее. Например, из-за боязни быть выпоротым за двойки.
То есть, уже на этой стадии, учёба превращается не в усвоение знаний (а, следовательно, в способность их потом применять на практике), а в элементарную профанацию обучения: ученик получает хорошие оценки (в этом у него есть интерес), а не знания, которые, даже, не оседают в памяти, как не нужные.
Вот, согласитесь, как минимум 90% процентов наших отличников, как раз, такого рода.
А двоечники? Почему ребёнок плохо учится?А эти — более откровенные ребята: нет интереса — так и не буду учить (учиться).И, извините, давайте их поймём, — поставив себя на их место, или вспомнив свои школьные годы.Вспомним, как мы, все, поначалу, сидим с открытыми ртами — ой, как интересно, а затем, всё более и более утрачиваем интерес.
Почему ребёнок плохо учится? НЕ ИНТЕРЕСНО: учитель рассказывает не интересно, в учебнике — не интересно, делать задание — ещё более не интересно.
И пошёл расти снежный ком отвращения к учёбе: программа усложняется — становится всё более непонятной.И дома, и в школе, прочно и однозначно повесили ярлычок «Бестолочь».Интерес к учёбе равен, даже, уже не нулю, а отрицательным величинам.
2. Второй этап, в процессе обучения — это УСВОЕНИЕ ИНФОРМАЦИИ (знаний).
Ну, посмотрите, опять же, в учебники, посмотрите, как ведут уроки большинство нынешних учителей.КАК они преподносят ребёнку информацию (знания)?
Почему ребёнок плохо учится? Мало того, что не интересно, так, ещё, и не понятно!
То есть, знания даются ребёнку в таком виде (в такой форме), что он не только не может понять зачем они ему нужны, но и, даже, насилуя себя, своё нежелание учить это, не может понять эту информацию.
Ну, вот, — пишут эти учебники доктора, профессора педагогических наук, но, — они их пишут не для детей, а для… ну, даже не знаю, для кого.
Ну, как можно ребёнку говорить какие-то абстрактные понятия, когда у него и конкретное мышление ещё не развито?
Как можно прививать ребёнку знания, оперируя понятиями, которые ему совершенно не известны, потому что у него никто не сформировал базисную систему первичных понятий?И так далее, и тому подобное.
О содержании и о самом выборе предметов, которые предлагаются учить детям, аж 10-12 лет, лучше вообще молчать, чтобы не перевестись в сарказме и в диком желании тупо послать этих педагогов и их руководство куда подальше, вместе с их опусами-учебниками-программами.
Это даже не макулатура, написанная ради денег, это нечто хуже — это вредительство нам, нашим детям, и, в целом, социуму.Вместо знаний, они дают стойкое отвращение к ним, и к учебе, как таковой.
Вместо человека с сформированным, более-менее целостным мировоззрением — представлениями о мире, социуме и своём месте в нем, — они выкидывают из школы, даже не полуфабрикат, который может сам поспеть в собственном соку своей жизни, а невежу, который превращается в очередного барана, в стаде таких же невежд, или мучительно и больно УЧИТСЯ уже всему сам, как придётся и как получится.
ДАЖЕ, если он окончил школу с отличными оценками.Которые ему поставили, хоть за что, но, только, не за действительные знания.3. Третий этап процесса научения — ЗАПОМИНАНИЕ.
Почему ребёнок плохо учится? Если, уж, ученик дошёл всеми мытарствами до этого элемента системы обучения, то, как, превратившись в зубрилку, он должен эти знания удержать в голове?«Теория без практики суха». Красиво сказано.
Но, еще правильнее было бы сказать: Знания, которые не используются, никогда не использовались и не будут использоваться в жизни человека, усыхают, как вода в луже.
Чисто физиологически: мозг имеет, как компьютер, программу очистки, — имеет свойство всё забывать или переводить не актуализированные знания в дальние края неосознаваемого — считается, что всё, что человек когда-то узнал, никуда не девается из его мозга, а переходит в область подсознательного.
Но, этим самым, оно выводится из сознания, и в нём, как правило, больше не участвует.
Ну, например, попробуйте вспомнить что-либо из школьной программы: что-то, да помните, что когда-то твёрдо усвоили и что стало кусочком вашего мировоззрения.А остальное?
А, ведь, когда-то знали, экзамены сдавали, на уроках на отлично отвечали.4. И последний этап научения — это ПРИМЕНЕНИЕ ПОЛУЧЕННЫХ ЗНАНИЙ — их актуализация в жизни человека.
Почему ребёнок плохо учится? Что может ученик актуализировать (сделать действующим) из тех знаний, которые у него каким-то образом выпали в осадок за годы мытарства в школе и прочих учебных заведениях?
Здесь могут быть только два варианта:
А. Применить знания в профессии или дальнейшей учебе, для приобретения этой профессии;
Б. Использовать их, как свои мировоззренческие знания — знания, которые вкупе с индивидуальными психологическими особенностями, составляют сознание человека, вместе с его ядром посредине — с его «Я».
То есть, те знания, которые выпали в осадок (имеются в памяти человека), и создают некую мозаику в сознании, которая отображает МИР этого человека и своё представление о себе в этом мире.
Резюме:
Ребёнок плохо учится. Что делать?
Что мы, родители, можем предпринять, имея ввиду вышеописанные проблемы обучения нашего ребёнка?По-моему, это:
1. Если ребёнок плохо учится. Не грузить особо себя и своего ребёнка (детей) по поводу их «не очень» успехов в школе.
И не особо радоваться, если ребёнок учится на отлично, помня, всегда, что это, по большому счёту, особо ни о чём ещё не говорит ги в поане его реальных знаний, ни в плане его будущего (в особенности, в наше сумбурное время).
2. Если ребёнок плохо учится. Надо быть озадаченным, чтобы ребёнок усваивал основные понятия ВСЕХ наук — имел базисные знания.
Которые, во-первых, формируют его мировоззрение (делают его разносторонней личностью), а, во-вторых, всегда позволят ему продолжить обучение в любой области знаний.
Сделать это не так тяжело, как это может показаться: достаточно периодически интересоваться, а что там ребёнок изучает в школе и показывать важность ключевых понятий, законов той или иной науки.
Повторяю, это не сложно, — было бы желание.
3. Если ребёнок плохо учится. Ни в коем случае, категорически, не лепить, следом за учителями, на своего ребёнка ярлык бестолочи (дебила, двоечника и прочее).
Вы же сами прекрасно знаете: стоит это раз-два повторить, а, тем более, начать относиться ТАК к ребёнку, — таким он и будет.Раз, вы так хотите.
Вот это, делать довольно сложно.НО, старайтесь не забывать, что это ваш ребёнок, и что вы его любите, и вы его родили не бестолочью, чтобы там не было в этой школе (пусть на себя посмотрят, сначала, чтобы осуждать и обсуждать ВАШЕГО ребёнка).
Здесь надо держаться золотой середины: не культивировать в ребёнке пункт его исключительности, но и не опускать его «ниже плинтуса».4. Если ребёнок плохо учится. Крайне желательно научить ребёнка учиться: научить простым методам изучения и применения тех или иных знаний.
Например: легко, на алгоритме решения математических задач, объяснить простые правила решения любой жизненной задачи — есть условия, есть вопрос (проблема), есть решение и есть ответ (результат).
5. Если ребёнок плохо учится. За учёбой не надо упускать воспитание ребёнка — привитие ему нравственных ценностей — формирование системы морали, где в основе будут заложены общечеловеческие ценности.
Некоторые родители, ставя приоритетом результаты в школе (лишь бы хорошо учился), совершенно не обращают внимания на духовный мир своего ребёнка.
Разве знания, сами по себе, были когда-то гарантией порядочной (нравственной) личности?
6. Сейчас стало модно, делать из своего ребёнка «всесторонне развитую личность»: запишут и таскают ребёнка в кружки, секции, курсы и так далее… и, конечно, ещё и отличника из него делают.
Бывает, так и хочется сказать этим активистам родителям: Что вы делаете? Прекратите мордовать и гробить психику и здоровье своего ребёнка. Что вы от него, вообще, хотите?И так далее.
Ребенок должен развиваться, по возможности, естественно, и с нормальной для своего возраста нагрузкой на всё: и на тело и на психику — у него должно быть детство!А не реализация амбиций и интересов родителей.
А какие у вас, дамы и господа, мысли по этому поводу? Почему ребёнок плохо учится, и, что делать?
love-family-life.info
Ребенок плохо учится - что делать? Как помочь ребенку?
Содержание статьи
Каждый родитель желает для своего ребенка самого лучшего, но, как быть, если ребенок совсем не хочет учиться? Мы желаем ему счастья, и уж нам-то хорошо известно, что хорошая профессия и безбедное будущее невозможны без образования. Но, что, если постоянными нравоучениями, строгими наказаниями или запретами мы лишь вредим ребенку? О том, как мотивировать учиться подростка и малыша, как помочь ему преодолеть трудности учебного процесса в нашем материале, где мы постарались собрать советы педагогов, психологов и одновременно родителей, которые действительно нашли способ помочь своим детям.
Ребенок плохо учится – что делать?
В современной школе ребенку дают оценки и плохая оценка сразу воспринимается, как глобальная неудача. Редко родители или педагоги рассуждают так: “Эта тема очень трудная, я помогу тебе справиться с ней”. Двойка воспринимается не как оценка знаний ребенка, а как оценка самого ребенка. “Недотепа”, “неуч”, – иногда детей награждают обидными эпитетами. “Ребенок плохо учится – что делать?” – спросите вы, ведь такие слова родители говорят от отчаяния, а не от того, что не любят собственных детей!
Важно понять самим и объяснить ребенку, что двойка или тройка – оценка исключительно его понимания одной конкретной темы и, разобравшись с ней, можно получить совсем другую оценку. Педагог Дима Зицер, к слову, советует совсем отказаться от стандартной оценочной системы:
“Когда я маленький, мне всё ужасно любопытно, всё интересно, я ориентируюсь в мире очень свободно. Когда взрослый любимый партнер – мама или папа вместо того, чтобы помочь мне ориентироваться в этом мире, исследовать мир вместе со мной, ставит меня в рамки «черное – белое», этот мир начинает замыкаться, пока постепенно не придет к клетушке в собственной квартире.
Из такой клетушки страшно выходить, страшно пробовать новое, страшно любопытствовать, страшно идти вперед. В этом смысле нет особой разницы между плохими оценками и хорошими. Мы называем хорошие оценки «хорошими», потому что они на первый взгляд имеют положительный окрас, но в принципе любая оценка ограничивает.
Хорошая оценка – такое же ограничение, как и плохая.
Почему, например, если я нарисовал домик красного цвета – я «умница», а если нарисую домик синего цвета – перестану быть «умницей»? В этот момент у меня закрепляется суждение: домик должен быть красного цвета. Это происходит почти на автомате, почти машинально, почти случайно, но закрепляется серьезно и надолго”.
Педагоги также призывают не употреблять в отношении ребенка оценочные слова “неумеха”, “лентяй”. Поставив себя в положение строгого надзирателя, вы имеете все шансы потерять с ребенком близкие и доверительные отношения.
Причины неуспеваемости
Педагог Дима Зицер отмечает, что дети меняются, сейчас у современных подростков, да и у малышей больше свободы:
Если мы говорим про то, что было пятнадцать или двадцать лет назад, это были такие же чудесные и замечательные дети. Однако их готовность «стоять там, куда их поставят», была гораздо выше.
Я с восторгом наблюдаю за этой тенденцией: они все меньше и меньше готовы к бездумному выполнению чужой воли.
Психолог Людмила Петрановская напоминает, что у подростков в определенном возрасте появляются нейрофизиологические трудности, у нас есть все основания полагать, что влияет это и на учебу:
“В это время ребенок может испытывать сложности с критичностью, с оценкой последствий своих поступков, с прогнозированием. Самые сложные и поздно созревающие структуры мозга, которые отвечают за целеполагание, за прогнозирование, оказываются уязвимыми и в состоянии перестройки не очень хорошо действуют”.
Ребенок в определенном возрасте просто не может выстроить последовательную цепочку, которая очевидна взрослым: не будешь хорошо учиться – не будет работы – не будет интересного дела и финансового обеспечения.
Возможно, педагог не нашел подход к ребенку или ведет себя неуважительно. Психологи предлагают определиться, в первую очередь, родителям – согласны ли они, чтобы на ребенка кричали, чтобы его унижали. Считают ли они, что именно такой подход поможет воспитать сильную свободную и гармоничную личность? Есть нет, то ситуацию надо пытаться исправить, потому что страх парализует маленького человека точно так же, как и большого. Сложно выполнять работу, когда рядом кричит начальник, невозможно хорошо учиться, если педагог вызывает у ребенка страх.
Неадекватные требования: в “сильных школах” часто предъявляют завышенные требования к ученикам, которым нужно просто чуть больше времени и помощи взрослых, чтобы усвоить программу. Или программа действительно слишком сложна и не по возрасту, а ее тянут единицы.
У ребенка психологическая травма: дети по природе любопытны и малыши редко перестают учиться просто так. Маленького ребенка легко заинтересовать, если только все его душевные силы не тратятся на преодоление жизненных трудностей. Развод родителей, смерть кого-то из близких людей, конфликты со сверстниками, – все это отвлекает от учебы.
Читайте также – Дима Зицер: В сегодняшней педагогике мы идём как по минному полю
Как помочь ребенку, если он плохо учится
Иногда родители считают нужным воспитывать ребенка “ремнем”, вспоминая о том, как в их собственном детстве на страхе перед физическим наказанием удавалось добиться успехов в учебе. Психолог Людмила Петрановская предостерегает от таких методов воспитания и мотивации к учебе:
“Если родитель эмпатично воспринимает ребенка, он просто не сможет осознанно и планомерно причинять ему боль, психологическую ли, физическую. Он может сорваться, в раздражении шлёпнуть, больно дернуть и даже ударить в ситуации опасности для жизни – сможет. Но у него не получится заранее решить, а потом взять ремень и «воспитывать». Потому что когда ребенку больно и страшно, родитель чувствует напрямую и сразу, всем существом.
Отказ родителя от эмпатии (а порка невозможна без такого отказа) с очень большой вероятностью приводит к неэмпатичности ребенка, к тому, что он, например, став постарше, может уйти гулять на ночь, а потом искренне удивится, чего это все так переполошились.
То есть, вынуждая ребенка испытывать боль и страх, – чувства сильные и грубые, мы не оставляем никакого шанса для чувств тонких – раскаяния, сострадания, сожаления, осознания того, как ты дорог”.
Покажите ребенку, что предмет действительно интересный! Сейчас открыто очень много интерактивных музеев – экспериментариумов, красочных выставок, увлекательных книг даже по самым “скучным” предметам. Малышей особенно важно заинтересовать предметом. Конечно, не все в учебе обязательно будет интересным, но мотивация узнать больше о любимом деле поможет справиться с трудностями.
Поговорите с ребенком. Удивительно, но этот простой выход не всегда первым приходит на ум. Может быть, подросток давно ждал этого момента. Но говорить тоже надо правильно. Важно научиться слушать и слышать ребенка, не унижая его и принимая в расчет его мнение. Если подросток говорит “учитель унижает меня” или “одноклассники меня травят”, надо прислушаться к нему, а не отвечать “не выдумывай, тебе лишь бы ничего не делать”, так вы потеряете доверие. В ситуацией с травлей, вы должны встать на защиту ребенка и противостоять ей. Не стоит предлагать подростку решить проблему самостоятельно, травля иногда оборачивается настоящей трагедией, особенно, если ее сопровождает бездействие учителей.
Позволить ребенку плохо учиться. Иногда это действительно действенный метод. Здесь мы возвращаемся к проблеме неадекватных требований. Плохие оценки ребенку иногда выставляют за неправильное оформление работы.
Психолог Людмила Петрановская предлагает не тратить детство маленького ребенка на парадоксальные требования:
“Или вот начальная школа. Ну, зачем в первом классе уделяется столько внимания оформлению? «Чтобы сразу приучить, а то…». ОК, давайте приучим сразу интегралы решать? Почему-то мысль о том, что семилетний ребенок не может решать интегралы, очевидна. А мысль о том, что он НЕ МОЖЕТ просто в силу возрастных особенностей, упомнить все эти алгоритмы: четыре клеточки сюда, а если на последней строке, то не начинаем, а если не поместилось, то вот так. И все это надо делать одновременно с собственно письмом и думаньем!
Такой чудесный возраст – с 7 до 10! Такой творческий, богатый, такой страстный интерес к тому, как устроен мир, такая способность к неожиданным обобщениям, ассоциациям, такая синтетичность восприятия любого предмета! Видеть мир не как набор научных дисциплин, а весь, как живой единый организм, думать о бабочках, о звездах, о составе грязи под ногтями, об ураганах, о викингах, об атомах, о том, почему люди смеются – с интервалом в пять секунд, а то и вовсе одновременно”.
Как правильно мотивировать ребенка
Будьте справедливы, но всегда оставайтесь на стороне ребенка. Не надо говорить ребенку, что учитель, который не понимает его тонкой души – просто глуп и, поэтому ставит плохие оценки. Возможно, есть объективная причина. Важно объяснить ребенка, что оценка – это просто уровень знания одной темы, а не статус его самого, как личности. И, разобравшись со сложным моментом в учебе, он получит новую оценку. Не позволяйте разрушить уверенность в себе у вашего ребенка оценочными суждениями других людей. Вы стоите на страже его интересов.
Покажите ребенку, что вы действительно за него, предложите свою помощь. Спросите: “Как помочь тебе справиться с трудностями? Я вижу, что эта тема дается тебе нелегко. Ничего страшного, есть я, чтобы подсказать тебе и придти на помощь”.
Заинтересуйте ребенка, иногда родителям приходится делать то, с чем не справился учитель. Необычные факты, образовательный фильм о профессии, – все это может стать пусковым механизмом, который включит у ребенка интерес к теме и желание учиться.
Будьте рядом. Возможно, причина трудностей в учебе кроется где-то глубже и ребенок прямо сейчас переживает какой-то психологический кризис, первую любовь или другое не менее важное, чем учеба событие. Не надо высмеивать детские переживания. Покажите, что вы готовы их обсудить, понять и помочь.
Не скупитесь на комплименты, будьте внимательны, отмечайте сильные стороны ребенка. Если он имел двойку по математике, а потом получил тройку, он уже приложил усилия и постарался, это уже успех, который стоит подкреплять.
Оценки могут ранить ребенка, покажите, что для вас, родителя, они не имеют значения, а ребенок все равно остается для вас важным и любимым человеком.
Педагог Дима Зицер:
“Если человек пишет сочинение, и в этом сочинении почему-то вдруг учителю важно оценить уровень его грамотности, а не обратить внимание на то, как происходит у него процесс творчества, то зачем нужна оценка за грамотность? Неужели недостаточно просто исправить ошибки? Ребенок ведь, как и все остальные люди, способен видеть, способен понимать, способен осознавать. Если я в этот момент обратил его внимание на то, что «стеклянный», «деревянный», «оловянный» пишется определенным образом, почему, если я не подкреплю это двойкой, нам кажется, что ребенок это не запомнит? Почему в этот момент нужно вводить систему условных рефлексов, как с животными при дрессировке?”
Наймите репетитора: если ребенок нуждается в дополнительной помощи и поддержке, вероятно, вам нужен знающий человек, который заинтересует, поможет справиться с трудностями. Иногда дети не воспринимают помощь родителей, но могут заниматься с другим взрослым.
Объясняйте ребенку, зачем и почему вы хотите, чтобы он хорошо учился. Немотивированные требования, конечно, могут исполняться, но мы же не хотим вырастить человека, который будет слушаться другого “потому что я так сказала”.
Читайте также – Александр Привалов: Школа умерла – никто не заметил
Педагог Дима Зицер:
“Когда моему интересу дается свобода, я абсолютно точно дотягиваюсь и до Эйнштейна, и до Пушкина, и до червячков, и до космоса. Одно тянет за собой другое. Особенно, когда рядом есть люди, помогающие мне открыть, осмыслить, сопоставить, присвоить знание.
А в тот момент, когда мне говорят: “Будешь учить это, и все! — Почему? — По кочану!” – я буду учить, у меня выхода нет, но мне так и останется невдомек, зачем я это делал. Я на той же учительской конференции в очередной раз проделал свой частый фокус про Пушкина:
— Надо учить Пушкина в школе?
— Да, конечно.
— Сможете что-то процитировать, не входящее в школьную программу?
Тишина. Опять тишина. Значит ли это, что они обязаны цитировать? Нет, не значит. Это значит, что, как педагоги, мы должны сделать выводы: в чем-то наши учителя ошиблись, если мы закрыли этого самого Пушкина в школе и дальше не стали открывать. А жаль – он ведь действительно прекрасен…”
www.pravmir.ru
Ребенок плохо учится – что делать? Нужно радоваться!
«Я занимаюсь тем, что вытаскиваю детей из образовательной депрессии», – говорит о своей методике доктор психологических наук Александр Лобок
– Неуспевающие дети – они существуют? Или на самом деле двоечники – это дети со своей образовательной траекторией, не похожие на своих одноклассников?
– Успеваемость происходит от слова «успевать». Успевание – это скорость. Успевающий ученик успевает освоить заданное учителем и уложиться в назначенный срок. Многие талантливые люди были неуспевающими учениками. Альберт Эйнштейн плохо учился в школе. Андрей Дмитриевич Сахаров был, как известно, тугодумом, и все делал медленно. Это не значит, что всякий неуспевающий ребенок – будущий Эйнштейн или Сахаров. Но тот, кто не успевает освоить что-то одновременно со своим классом – часто бывает очень глубоким ребенком. А теперь представим: этот глубокий ребенок попадает в класс к учителю, для которого успевание – это и есть скорость. Такой учитель начинает нервничать из-за того, что ребенок не успевает. Из-за этого ученик испытывает двойной стресс. Хуже всего, когда нервничать из-за успеваемости ребенка начинают родители. Ребенок – существо интонационное. Ребенок по отношению к родителями – это мощное эмоциональное зеркало. Он воспринимает и усиливает все микро-детали, которые считывает со своих родителей. И мыслит при этом отнюдь не так, как мы думаем. Когда родители нервничают из-за детской неуспеваемости, у ребенка усиливается ощущение, что он – неполноценный, что он – хуже других. Он это видит во взглядах взрослых. Ему могут говорить: все замечательно, все хорошо, мы с тобой, мы в тебя верим. Но родители говорят это с такой интонацией, что ребенок видит: это – неправда! А вранье он чувствует сразу.
Есть такая проблема в педагогике – инфантильные дети (как бы странно ни звучало словосочетание «инфантильный ребенок»). Такой ребенок никогда не берется за сложные задачи. В такой ситуации он стремятся спрятаться и сказать: "ой, мне это вовсе не интересно"! Сейчас я занимаюсь в детском саду с подготовительной группой.
И есть дети, которые изо всех сил не включаются в работу, всем своим видом демонстрируя свою независимость. И я понимаю: они боятся включиться в неожиданное испытание, потому что не уверены в своих силах. Это – те дети, в которых не верят дома.
– Но быть неуверенным в своих силах – это для человека естественное состояние…
– Для маленького ребенка не верить в себя – неестественно. Если бы шестимесячный ребенок не верил в себя – он находился бы в состоянии постоянного страха перед окружающим миром. А он начинает осваивать этот мир, да еще так напористо. До пяти лет, заявляют психологи, ребенок эгоцентричен. Ситуация эгоцентричности – это ситуация безусловной веры в себя.
Ребенок — это существо, которое заряжено энергией подвига. Подвиг — это не когда что-то делают со мной, это когда я делаю что-то с собой. Я прыгаю выше своей головы, я совершаю усилия, которые я вчера не мог совершать. Я отважно вхожу в зону, которая мне неизвестна. И, совершая это, я чувствую себя героем. Детство – этот тот период, когда в жизни всегда есть место подвигу. И хорошо, если рядом есть взрослые, которые эти микро-подвиги видят и понимают. При искренней похвале взрослых ребенок приобретает все больше и больше сил. Усилия превращаются в силу. Подвиг — это усилие. Подвиг – это риск. Но если родители не повышают планку, не увеличивают пространства испытания, не ставят перед ребенком по-настоящему интригующих и сложных задач, которые развивали бы его внутреннюю силу, — значит, они не доверяют своему ребенку.
Зато те дети, в которых родители верят, будут с азартом включаться в любые незнакомые испытания. Они никогда не сбегут от них в уголок покатать тихонько машинку… Другое дело, что порою различные испытания ломают веру ребенка в самого себя.
– Мы говорим о том, что обычному ребенку требуется брать все новые и новые высоты. В российской школе, если говорить объективно, учиться трудно. Это – не скандинавская и не начальная японская школа… Почему же в России школьные высоты ломают детей?
– Школа – это не легкая прогулка по игровым помещением. Школа предполагает взятие трудных высот. Безусловно! Но есть трудности адекватные, есть неадекватные. Есть трудности дешевые, есть дорогие – то, что называется «трудности-бриллианты». И мы удивляемся: почему система обучения, которую мы создаем естественным образом, в семье, в кругу близких, имеет потенциал сделать ребенка во много раз сильнее? Почему школьная система обучения, созданная искусственным образом, зачастую ломает детскую способность быть сильным?
Представь себе: когда тебе было два месяца, тебя взяли на воспитание… дай-ка подумаю, кто – китайцы! Или нет, есть даже язык еще посложнее: тебя взяли на воспитание вьетнамцы. Отныне рядом с тобой говорят только на вьетнамском языке. Правда заключается в том, что ты этот безумно сложный вьетнамский язык с легкостью освоишь. Какой внутренней смелостью нужно обладать, чтобы это сделать! А ты сделаешь это с легкостью. Это и говорит о том, что ты в месяц, два, три, четыре, ты обладала уверенностью в себе. Ты обладала отвагой. В твоей жизни было место подвигу. Тебе и в голову не приходило отвергнуть этот вызов и отказаться учить вьетнамский язык. Ты естественно проникнешь в эти странные звукоряды и расшифровываешь их. И в два-три года начинаешь лопотать по-вьетнамски, более того: свободно овладеваешь этим языковым пространством. Эта задача оказывается тебе по силам.
Потрясающе, правда? Но вот – ты идешь в школу, где тебе даются учителя, которые начинают учить тебя по программе и ставить тебе учебные задачи. Тебя начинают учить родной речи, учат читать, писать – и ты вдруг начинаешь ломаться. Почему?
– Наверное, потому что школа заставляет делать то, что должно происходить само собой?
– Конечно. Когда ребенок осваивает устную речь, это происходи само собой. Если бы двухлетнему ребенку построили программу освоения устной речи, распределив учебный материал по урокам, и приставали бы к нему с утра до вечера: «Учись, учись, после того, как ты освоишь этот набор слов, мы перейдем к следующим словам»… Что было бы? Дети не осваивали бы язык. Ни китайский, ни вьетнамский, ни русский. Никогда. Но почему-то малыши овладевают родным языком.
Подчеркиваю, все они делают это по своим траекториям. Ни про одного ребенка нельзя заранее сказать, какие слова и фразы у него будут первыми, вторыми и т.п. Традиционные «мама и папа» – это сигнальные слова. То есть это даже не слова. Это – обращения. Слова – это те, у которых появляется индивидуальная семантика. Знаешь, насколько необычными могут быть первые слова ребенка? У одной моей знакомой двухлетней девочки самым первым самостоятельным словом стало слово «холодильник». Но произносила она его так: «ди». То есть вычленила из длиннющего слова некое несущее звукосочетание. И, конечно же, привела своих родителей в восторг: «Ура! Наша Дуся говорит слово «холодильник»!».
Естественно, что в такой ситуации ни одному вменяемому родителю не придет в голову ругать двухлетнего ребенка за «неправильное произношение». Совсем наоборот: ничего кроме искренней радости и искреннего восторга. И, само собой разумеется, проходит совсем немного времени, и Дуся начинает говорить и слово «холодильник», и множество других слов в гораздо более привычной для уха форме… Все дети поступают таким образом: вытаскивают какой-то звук или сумму звуков из слова и начинают этим пользоваться.
А взрослые вначале даже не понимают, что произносит ребенок. Но догадываются – и РАДУЮТСЯ. А в результате и для ребенка освоение языка становится огромной радостью…
У каждого ребенка – своя индивидуальная траектория овладения речью. А грамотность – это интуиция, которая формируется на кончике языка в процессе деятельности. Но вот ребенок, свободно и отважно овладевший языковым пространством, идет в школу и обнаруживает, что в школьных стенах грамотность – это нечто другое. Это – непрестанное давление, которое порождает у ребенка безумный страх совершить ошибку. И потому технологии обучения чтению, которые сегодня приняты в школе, у детей – за редким исключением — вызывают отторжение. Давай вспомним, на что чаще всего жалуются родители, когда речь заходит о школьных уроках чтения?
– «Мой ребенок знает буквы, но не умеет читать». Или: «Мой ребенок умеет читать, но не хочет…»
– Правильно! «Умеет читать, но не хочет». Это – точный диагноз. Я скажу, что стоит за этими словами: такой ребенок не умеет читать. Потому что уметь читать – это значит хотеть читать. Чтение – это не складывание слогов в слова, чтение – это порождение смыслов. Научиться читать – значит, научиться видеть то, что скрывается за текстом. Ребенок, который просто складывает буквы, не читает, то есть не порождает смыслы. Он просто озвучивает символы на странице книги. Если ребенок умеет читать, он всегда хочет читать.
И вот мы подходим к очень важному моменту. Дело в том, что в школе учится множество детей, которые не умеют реально читать и считать. Если ребенок не умеет читать, с каждым годом в школе его проблемы нарастают, как снежный ком. Он не может прочесть условие задачи. Он не может прочесть страницу учебника с домашним заданием. Он может прочесть символы на странице, но не может понять, какие смыслы скрываются за ними. Он не успевает за работой класса на уроке. А ему дают все новые и новые задания! Далее следуют недоверие учителей, недоверие родителей, разрушение самооценки… Мы стремимся вложить в детей в школе самое сложное и ради этого бесконечно перегружаем программы. А на самом деле эти дети тормозятся по отношению к элементарным вещам.
– Значит, все просто? Если ребенок не успевает в школе, надо попытаться научить его читать?
– Нет, это как раз сложно. Нельзя научить читать, показывая ребенку буквы. Это бесполезно. Надо, чтобы у него сформировалась смысловая и вообразительная мускулатура чтения, так же, как формируется мускулатура атлета. Чтобы ребенок научился ВООБРАЖАТЬ то, что он читает. Но именно этому школа не учит.
Про меня порой говорят, что я «работаю демократическим педагогом». Нет, когда я работаю с детьми – и успевающими, и неуспевающими – я вполне авторитарно провожу их через разного рода испытания. Только так можно научить настоящему чтению – чтению как порождению собственных образов и смыслов. Я создаю для каждого ребенка индивидуальные сложности, способные разжечь его азарт. Задача должна быть трудной, но при этом интересной, с реально работающей интригой. Тогда в ребенке пробуждается азарт встречи с трудностями.
– А может быть, дети не хотят учиться читать по другой причине? Они перестали воспринимать книги и чтение, живя в визуальном мире, среди компьютерных игр? Может быть, их уже нельзя увлечь чтением?
– Когда педагоги говорят: «Ой, как бы мы хорошо учили, если бы не было этих планшетов!» – это для меня диагноз педагогической несостоятельности. Как здорово, если бы у нас в деревне была бы одна черная тарелка, которая время от времени урчит и выпускает из себя немного информации. Тогда я, учитель, был бы кум королю, со своим чемоданом книжек, которые привез с собой в деревню, чтобы раскрывать детям миры. Действительно, чем беднее окружающая среда, тем легче задачи педагога. У него есть в запасе сумма готовых ходов, которые можно использовать в любых ситуациях. Когда же моим конкурентом является планшет с игрой, который ребенок держит в руках, не замечая ничего вокруг, – мне нужно ломать голову. Как мне стать более интересным для ребенка, чем этот планшет? Сегодня я занимаюсь с группой подготовишек в детсаде. Сколько разнообразных игрушек у этой группы! То и дело слышу жалобы: вот если бы половину этих игрушек убрать, насколько легче было бы заниматься с детьми. Слишком много искушений! Но эти искушения для меня – вызов. Я-то кто по отношению к ним? Я могу стать для детей настолько же интересным и даже более интересным, чем планшетная игра? Если не могу – грош мне цена как педагогу.
– Ты расскажешь, как можно сделать, чтобы чтение книги стало для ребенка интереснее, чем компьютерная игра?
– Конечно. Первое условие – надо взять книгу без картинок. К сожалению, на полках библиотеки детского сада, где мы с тобой беседуем, стоят только книги с картинками. Возьмем «Винни Пуха» и прикроем рукой картинку. Первое волшебство, которое могу сделать, посмотрев на эту страницу, превратить буковки – а это для ребенка это пока еще точки и штришки – в смыслы. Читаем: «Иногда, – сказал Иа, – когда люди забирают чей-нибудь дом, там остается кусочек-другой, который им не нужен, который они с удовольствием вернут бывшему хозяину». Я совершил техническое чудо: превратил символы в слова. Но когда я прочел буквы, они еще не одухотворились, потому что это – особая работа воображения, которая идет одновременно. «Иногда»… – прочитав это, я делаю паузу… и вдруг до тебя, именно в эту паузу, доходит, что значит «иногда». Иногда… скажи, что с тобой бывает иногда. Представь, что ты ребенок…
– Иногда мне хочется плакать…
— Вот! Иногда тебе хочется плакать. Еще!
– Иногда мне хочется слушать музыку.
– Супер! Ты предложила две фразы, и через эти фразы слово «иногда» одухотворилось, наполнилось смыслом. Мы читаем слово «иногда» – и у нас внутри сразу запускается цепь внутренних ассоциаций. Для тебя слово «иногда» является одухотворенным и реальным. Оно тебе явлено. Это – то, что никакой картинкой не изобразишь, это – твоя внутренняя работа. Есть шестилетние дети, которые до сих пор не чувствуют разницы между словами «иногда», «всегда», «никогда». Слово «иногда» не успело им явиться. И надо постараться его явить. Чем отличается читающий ребенок от нечитающего? Ему с каждым прочитанным словом видится вспышка образа. Это происходит молниеносно. И в этой вспышке ему является слово. Воображение ребенка – это спасительная вещь. Если мы научимся пользоваться его термоядерной энергией, многое станет возможно.
Ребенок в нашем мире спасает себя воображением. Но школа не научилась конвертировать энергию его воображения в учебные вещи. Она все время хочет дать детям что-то свое. И мы пока еще очень мало стремимся вслушиваться в детскую речь, мы не умеем ее возделывать. И вот поэтому книга феерически нужна в современном мире. Особенно – книга без картинок.
Потому что книга без картинок – единственное, что по-настоящему позволяет человеку развивать свое воображение. Читая ее, ты постоянно создаешь внутри себя героев, постоянно создаешь в себе визуальные образы. Другого настолько эффективного инструмента человечество еще не придумало.
То, что мы практиковали, я называю «дырчатым чтением». Что происходит с тобой в тот момент, когда я делаю паузу и предлагаю тебе продолжить предложение? Твое воображение пробуждается. Во время этих пауз ребенок начинает многомерно воспринимать слово. Он учится различать окончания слов и падежи. У него быстро начинает развиваться синтаксический, орфографический и смысловой слух. Так он начинает учиться читать. А когда дети начинают чувствовать текст, они понимают, что это – гораздо интереснее, чем смотреть кино. Чтение побеждает визуализацию, которой за последние тридцать-сорок лет в мире стало слишком много. Но я говорю спасибо компьютерным играм и визуальной культуре вообще за то, что они создали для нас этот уровень.
– Сейчас мы говорим о малышах. Можно ли научить читать неуспевающего старшеклассника? Иногда говорят, что подростки в этом возрасте уже испорчены школьной системой…
– Никто ничем не испорчен! В жизни каждый из нас сталкивается с разными практиками: среди них правильные, неправильные, сомнительные…И что? Разве мы говорим про себя, что мы ими испорчены? Я практикую «дырчатое чтение» и со старшеклассниками. Мы читаем с ними не «Винни Пуха», а – непонятнейший (а потому скучнейший) для них учебник физики. Самое интересное – содержание прочитанных глав усваивается ими накрепко, хотя о физике как таковой они в этот момент не думают.
– Двадцать лет назад вышла твоя книга «Другая математика», в которой ты объяснял, что многие дети заканчивают школу, так и не научившись простейшим арифметическим действиям. Чем можно помочь этим детям?
– Наблюдая, с какими мучениями дети вычитают, умножают и делят, учат таблицу умножения или стихи, я понимал, что так нельзя. Мне пришло в голову, что можно сделать игру, которая разовьет эти навыки и поможет им щелкать школьную программу – во всяком случае, программу начальной школы – как семечки. Игра предназначается для развлечения в кругу семьи. А в качестве побочных эффектов она позволяет ребенку научиться читать, писать, освоить всю сумму арифметических навыков, выучить таблицу умножения, запоминать стихи. Его никто этому не учит, это приходит во время игры само собой.
За двадцать лет работы с детьми и со взрослыми я напридумывал множество различных игр. И все это пока даже не инвентаризировано, что неплохо было бы сделать.
Наибольшей популярностью у детей и взрослых пользуются мои «Архикарды» – особые игральные карты, языковые или математические. Некоторые семьи уже берут «архикарды» с собой на отдых, как раньше брали игральные карты. Родители начинают играть в них: прежде они с таким азартом резались на пляже в подкидного дурака или играли в поезде «в города». «Архикард» не менее интересен, чем традиционные карточные игры, и играть в него можно часами, получая удовольствие и от игры, и от коммуникакции, которая в игру встроена. Но в отличие от обычных карт «Архикард» позволяет – как бы между прочим – освоить множество важнейших учебных навыков: научиться быстро и качественно складывать, вычитать, умножать и делить, научиться воображать и грамотно писать, научиться читать и создавать палитру авторских смыслов… И делает он это так, что интересно в равной степени и взрослым, и детям.
Я думаю сейчас о том, чтобы сделать для неравнодушных родителей видеоэнциклопедию этих игр. Описывать это в книжке слишком долго. Показать на живом примере, как можно играть в тот же «Архикард» – гораздо увлекательнее.
Иногда я получают от родителей письма, что ребенок начал играть в «Архикард» и забросил планшет. Вот это здорово! А потом я подумал: а что если сделать «архикард» для планшета? Может быть, тогда множество детей будет играть в него, а не в стрелялки и бегалки?
– Сегодня ты охотнее работаешь с родительскими сообществами, а не в системе образования?
– Если честно, двадцать лет назад, когда я делал то же самое в рамках своего вероятностного эксперимента, такого ажиотажа не было. Люди не понимали, что я делаю и зачем это нужно. Двадцать лет назад все хотели реформировать школу. А сейчас заявили о себе родительские сообщества, которые почувствовали ответственность за образование своих детей. Семейное образование – это то, что актуально для людей во всем мире. Поэтому меня приглашают не только российские родительские сообщества, но и сообщества родителей в разных странах…
– И последний вопрос: что делать родителям двоечников? Ждать чуда встречи с педагогом, который поможет их ребенку?
– Родителям нужно самим этому научиться. Очень многому им можно и нужно научиться самим. Как бы мы критически ни отзывались о школе, проблема двоечника – это, в большинстве случаев, проблема его родителей. Когда родители не уверены в себе, они начинают проецировать эту неуверенность на своих детей. Они говорят: «Мы не состоялись, но он-то должен состояться!» Все упирается в готовность самих родителей время от времени совершать подвиги. Тогда и у ребенка появится стремление пробиться, взять свою высоту.
– Для родителей двоечников самый большой подвиг – верить в своего ребенка…
– И он должен чувствовать родительскую веру во всем: в словах, интонациях, в наших взглядах. Худшее, что может быть – притворяться, что веришь в этого ребенка. Вера должна быть настоящей. Это главное.
С Александром Лобком, автором книг «Другая математика», «Вероятностный мир», «Антропология мифа», «Картография детства», «Наука ученичества» – мы беседуем в гостиной (одновременно библиотеке) детского сада. На нас смотрят куклы ручной работы, короли, королевы, принцы, кучера и даже впряженные в карету лошади. Каждая почти в рост ребенка. Это – персонаж истории о Золушке. Перед диваном на коврах расставлены японские столики с перламутровыми инкрустациями. За этими столиками родители читают детям старые детские книги. Книги стоят плотными рядами здесь же, на полках. Это – семейный читальный зал дошкольного отделения № 3 московской школы № 15. Проще говоря, детского сада. В гостиную доносились голоса огромных попугаев, которые живут среди пальм в стеклянном зимнем саду. Зимних садов – два. Их обитатели дремлют в московских сумерках. Только обезьянка приветливо тянет к гостям лапку через прутья клетки. «Не пытайтесь в ответ пожать ей лапу. Она просит у вас банан!» – объясняют мне сотрудники детского сада. И соискательнице тут же доставляется просимое. А за стеклянными стенами зимнего сада, на обычной пришкольной территории, окруженной многоэтажными домами, живут в теплых вольерах пони, которые катают детей. Что говорит по этому поводу санэпидстанция? Не знаю. Это – муниципальный детский сад. Таких тысячи. Просто нашлись люди, которые захотели, чтобы дети каждый день приходили в сказку…
Источник
Доктор психологических наук Александр Лобок
